Читаем картину «Не ждали» между строк

Вы догадались уже, наверное, что речь идет о картине Репина «Не ждали». И покойный император Александр II, и два поэта, Некрасов и Тарас Шевченко, и Иисус Христос в ней присутствуют. Присутствуют в виде литографий, развешанных на стене.

Отношение современников к этой картине было разным. Александр Бенуа считал, например, что персонажи у Репина получились ходульными, а эмоции — наигранными.  И отчасти он прав: особенно в выражение лица жены вернувшегося с каторги народовольца есть что-то неестественное. Репин здесь переигрывает.

С другой стороны, есть в картине и очень меткие психологические наблюдения. Например, старший сын возвратившегося народовольца ему явно рад, а младшая дочь — напугана. Почему? Возможно, она совсем не помнит отца? Возможно, его арестовали, когда она была еще совсем маленькой? Тогда мы можем прикинуть, сколько лет он отсутствовал.

 

 

Другая замечательная черточка в картине — выражение лица горничной, впускающей неожиданного гостя в комнату. Здесь немое осуждение пополам со страхом за хозяев: «Приперся, черт непрошенный! Что теперь будет?»

И вот тут у меня возникает вопрос: а почему так озабоченна и настороженна служанка знак? И почему ужасается жена? Может быть, не так все просто в их отношении к вернувшемуся с каторги? И может быть, намек на отгадку кроется как раз в картинках, которые Репин явно ведь не случайно поместил на стену?

Давайте-ка  превратимся в детективов, закурим трубку, и постараемся во всем разобраться.

Для начала, что мы вообще можем сказать об этой семье? Судя по тому, что они могут себе позволить снимать летом дачу и содержать прислугу, семья вполне состоятельна, хотя к верхней прослойке общества их вряд ли можно отнести. С образованием у них тоже все в порядке:  жена музицирует, дети и летом не оставляют занятий. Сын, судя по форме, гимназист.

Каковы их политические взгляды? А вот тут нам и помогут литографии на стене. Помогут, да не очень: дело в том, что на основании этого набора изображений я могу предложить вам минимум две теории о том, какие взгляды господствуют в этом семействе.

Версия первая: перед нами — типичные умеренные либералы. И копия с картины художника Маковского «Александр II на смертном одре» в этом доме – дань уважения самому либеральному русскому императору: для этих людей Александр — великий преобразователь, даровавший народу свободу и  планировавший «увенчать здание» (кодовая фраза, которая в то время означала «даровать конституцию»). И именно поспешность и радикализм террористов ему этого сделать не позволили.

 

 

Уважительное отношение к Некрасову и Шевченко в этом доме понятно: оба — певцы свободы, последний еще и пострадал при Николае I. Но оба при этом не были радикалами, не звали Русь к топору.

 

 

Наконец, изображение Голгофы (видимо, копия с работы Карла Штейбена) на стене нас тоже не должно удивлять: ведь можно же быть хорошим христианином — и при этом стоять за преобразование страны в конституционную монархию! Да и с идей ненасильственных изменений христианство тоже хорошо согласуется.

 

 

Если мы правильно все истолковали, то и ужас жены вернувшегося с каторги, и немое осуждение горничной получают объяснение: для них этот человек — убийца, раскачиватель лодки, зашедший в своем вольнолюбии слишком далеко. Очевидно, что в этой семье произошел когда-то идеологический раскол: кто-то остался на умеренных позициях, кто-то примкнул к радикальным народовольцам и оказался на каторге. Теперь, возвратившись домой, бывший каторжанин сталкивается с ужасом самых близких людей: для них он теперь внутренне, духовно чужд.

Вроде красиво складывается. Но есть у меня для вас и альтернативная, вторая версия. Предположим, что не было никакого идеологического раскола в семье. Предположим, что и жена, и даже старший сын во всем были согласны с мужем. Страна нуждается в радикальных переменах, и достичь их можно только с помощью насилия и страха!

В таком случае портрет убитого государя будет не данью уважения, а проявлениям злорадства: туда, мол, тебе и дорога! Тарас Шевченко для них – мученик; Некрасов — пророк свободы, просто-напросто не все осмелившийся договаривать до конца.

А как насчет Христа на Голгофе? Он-то в эту картинку никак не вписывается!

На дело-то все в том, что вписывается, и прекрасно! Именно в эту эпоху в определенных кругах сравнение террористов революционеров с Христом стало чуть ли не общим местом. Логика сравнения ясна: подобно Христу, революционер жертвует собой, идет на смерть ради счастья других. Казалось бы, здесь парадокс: сближаются два совершенно противоположных взгляда на жизнь – христианина и революционера. Но наверное, именно это парадоксальный кульбит мысли и был привлекательным для тогдашней интеллигенции.

В качестве примера того, насколько этот образ христианина-террориста витал в воздухе, приведу известный случай с Достоевским, который, как говорят, планировал написать продолжение романа братья Карамазовы. И вот что говорил по этому поводу:

– Вам кажется, что в моем последнем романе Братья Карамазовы было много пророческого? Но подождите продолжения. В нем Алеша уйдет из монастыря и сделается анархистом. И мой чистый Алеша – убьет Царя…

Еще один любопытный факт: знаменитый французский писатель Альбер Камю создал пьесу о Иване Каляеве, террористе, в 1905 году бросившем бомбу в карету великого князя Сергея Александровича, брата Александра II. Знаете, как он назвал свою пьесу? «Праведники». И идеи его те же: террорист праведен, поскольку не щадит себя, жертвует собственной жизнью ради высоких идеалов. Более того, террористы высокоморальны: известно, что в первый раз Каляев в последнюю секунду отказался от покушения, заметив, что в карете с великим князем едут его племянники. Не хотел хладнокровный убийца брать на совесть грех пролития невинной крови. Еще один парадокс…

Если верна вторая версия, если Репин изобразил семейство убежденных тираноборцев, то их ужас при появлении каторжанина — скорее всего, банальное проявление трусости: вернувшийся в семью политический осужденный может с собой каких только неприятностей не принести…

Какая версия ближе к истине? Не знаю. Так или иначе, гениальность Репина как художника во многом заключается именно в том, что он оставляет зрителю простор для догадок и толкований. Репин не просто создавал картины на актуальные сюжеты (слово хайп тогда еще не было, но само явление уже было, и Репин прекрасно понимал его суть!), но и стимулировал дискуссии, споры, теории вокруг своих произведений. А это очень способствует обретению известности, и Репин, думается мне, прекрасно это понимал.

А какой из версий вы склоняетесь? Или, возможно, у вас есть собственная, третья? Обязательно дайте мне знать.

 

P.S.: и конечно, я бы не простил себя, если бы не напомнил о скором выходе цикла лекций «Великие русские художники для детей». И вы бы меня не простили, если бы пропустили этот новый цикл: ведь там будут лекции о художниках от Брюллова и Иванова до Малевича и Кандинского! Целых тридцать штук! И про Репина тоже будет, и не одна. Конечно, в такие сложные материи, как в сегодняшней статье, я с детьми углубляться не буду, но думаю, что после этих лекций дети ваши будут разбираться в русской живописи получше иных взрослых. Так что, если у вас есть дети или внуки в возрасте от пяти до двенадцати, и вы не хотите пропустить выход этого цикла, просто нажмите на ссылку: она добавит вас в список заинтересованных, которым я вышлю оповещение о начале продаж этих лекций (это, скорее всего, будет в конце сентября): https://vk.com/app5898182_-81991808#s=1366408&force=1