Раз у нас статья в стиле «Кода да Винчи», только в реальной жизни, надо сразу нагнать туману и интриги. А значит, я начну так: барельеф в Петербурге – финальное звено в длинной цепи похожих изображений, что тянется из глуби веков…
И это, пусть и несколько пафосное, вступление, будет чистой правдой. Вот, например, изображение из французской церкви десятого века:
Стиль отличается, конечно, но основные элементы – те же: на земле – наблюдатели, в небе – человек вниз головой, и рядом с ним – демон.
А вот – итальянская фреска. Здесь, заметьте, еще и царь появляется, с интересом за всем наблюдающий.
А вот – Северное Возрождение:
Художника звали Ян Ромбоутс, и ему, безусловно, мерзкие демоны удавались:
Кто же этот человек, с неба падающий и на Икара похожий, но явно не Икар?
А давайте вернемся к самому первому изображению. Есть там одна деталь, которую мы пропустили. А между тем, она-то и станет нам подсказкой:
Видите огромный ключ в руке человека слева? Раз ключ – значит, изображен апостол Петр. И теперь сюжет становится понятен: перед нами – низвержение Симона Волхва.
Этот самый Симон Волхв (то есть кудесник, чародей) упоминается несколько раз в «Деяниях апостолов». Будучи магом, он считал, что и ученики Христа свои чудеса творят при помощи магии. Более того, Симон пытался рецептик прикупить:
Симон же, увидев, что через возложение рук Апостольских подается Дух Святый, принес им деньги, говоря: дайте и мне власть сию, чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Духа Святаго.
Но Петр сказал ему: серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги.
Нет тебе в сем части и жребия, ибо сердце твое неправо пред Богом.
Как видите, ничего у Симона не вышло. Зато в истории он остался. Дело в том, что из-за его настойчивых попыток купить способность к чудодейству у апостолов, в средние века практику покупки церковных должностей за деньги (практику, с которой церковь активно боролась) стали называть «симонией».
А при чем здесь падение с неба? Не ищите в Библии такого эпизода; его там нет. Зато есть в средневековом латинском тексте, известном как «Деяния апостола Петра». Опять же, не бегите искать его: текст на русский не переведен. Хорошо, что у вас есть Алексей)))
В «Деяниях Петра» рассказывается о настоящем магическом состязании, на которое вызвал Симон апостола. У волхва был свой интерес: доказать собственные колдовские способности – и набрать побольше последователей. Публики и правда собралось много; а по одной из версий, наблюдал за состязанием и сам император Нерон.
Весь ход состязания пересказывать не буду, ибо текст длинный. Но кульминация достигается, когда Симон, что-то пошептав-поплевав, взлетает в небо!
Все в восхищении. Все, кроме апостола Петра. Он встает на колени, творит краткую молитву – и тут же становятся видимыми демоны, что держат Симона в воздухе! Более того, они его тут же вниз и бросают.
Теперь мы многое понимаем в барельефе, украшающем ворота Петропавловской крепости:
Человек в венке, делающий повелительный знак рукой – император Нерон. Напротив него, на коленях – апостол Петр. Симон еще в облаках, но это ненадолго.
Некоторые утверждают, что лицо стоящего на молитве апостола Петра имеет явное сходство с лицом Петра Великого. Насчет «явного сходства» — это, пожалуй, преувеличение. Но все равно, политический подтекст барельефа бесспорен: Симон – это гордая Швеция, вознесшаяся в политические небеса, но низверженная оттуда в результате божьего суда и стараниями император Петра.
Красиво привязали легендарный сюжет к текущей политической ситуации, правда? Но, как говорят в рекламе: «Погодите, это еще не все!» Дело в том, что в «Деяниях апостола Петра» есть деталь: Симон, упав с неба, не разбился насмерть, но сломал ногу. Что здесь должно сразу прийти на ум петровскому современнику? Конечно, Полтавская битва!
Напомню: за несколько дней до Полтавы король Карл XII был ранен в пятку, поэтому его во время битвы носили на носилках. Вот картина шведского художника Густава Гедерстрёма. Обратите внимание на перевязанную ступню Карла:
Параллель со сломавшим ногу Симоном очевидна.
Кстати, этот дополнительный оттенок смысла помогает уточнить дату строительства крепостных ворот. Там, знаете ли, с датировкой неразбериха: то ли незадолго до Полтавы, то ли вскоре после. Однако выбор сюжета с Симоном однозначно указывает на второй вариант: изящная параллель между искалеченной ногой волхва и раной короля Швеции обрела смысл только после сражения.
Как видите, стены Петербурга порой скрывают намеки не менее тонкие, чем «Код да Винчи». И я от их расшифровки прихожу в больший восторг, чем от книги. Пусть это и мировой бестселлер.