Именно такой наказ получает Лот с семьей от ангелов, выводящих их из осужденного Содома.
Что будет дальше, нам известно: жена Лота, ослушавшись, бросит-таки взгляд через плечо – и превратится в соляной столб.
Эпизод этот вы найдете и в готическом соборе…
… и на фреске Рафаэля:
Иногда художник будет изображать историю во всех деталях; иногда, полагаясь на наше знание ветхозаветного текста, предпочтет размашисто показать пожар Содома во все небо, и на его фоне – темный силуэт:
И как всегда, живопись наводит на размышления. Два вопроса о жене Лота не дают мне покоя.
Первый: почему ей было запрещено оглядываться?
Однозначного ответа Библия не дает; ее текст можно истолковать по-разному. Вчитаемся:
И как он медлил, то мужи те [Ангелы], по милости к нему Господней, взяли за руку его и жену его, и двух дочерей его, и вывели его и поставили его вне города. Когда же вывели их вон, то один из них сказал: спасай душу свою; не оглядывайся назад и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть. (Быт.19:16-17)
Это можно понять в том смысле, что время было главным фактором. Лот медлит, ангелы же его понукают: беги, не останавливайся и не оглядывайся. Взгляд назад плох лишь тем, что становится задержкой.
И в этом случае можно предположить, что произошедшее с женой Лота было не наказанием, а несчастьем: она замешкалась – и каким-то образом сила, обрушившаяся на Содом, задела и ее.
Скупой текст Библии этому в принципе не противоречит:
Жена же Лотова оглянулась позади его, и стала соляным столпом. (Быт.19:26)
Но слишком сильна была традиция все ветхозаветные рассказы понимать как моральные уроки. Но в таком случае, чему может научить пример лотовой жены?
Был ли запрет испытанием веры?
Или же оглядываться нельзя было, потому что Бог совершал свой суд на Содомом, и наблюдая за этим, человек как бы становился свидетелем действия божественной силы, а это – почти то же самое, что взглянуть Богу в лицо? В таком случае запрет понятен: в Ветхом Завете содержится множество запретов на созерцание и прикосновения к предметам, в которых Бог каким-то образом пребывает; а увидеть Бога вблизи почти всегда грозило смертью.
Или, может, все проще, и жена Лота была наказана за излишнее любопытство, как об этом пишет Иосиф Флавий в «Иудейских древностях»: «Жена Лота, которая во время бегства, вопреки запрещению Господа Бога, постоянно обращалась назад в сторону города, выражая страшное любопытство, была обращена в соляной столб. Последний я видел лично: он сохранился по сей день.»
Повторяюсь, сама Библия ответа не дает. Тем любопытнее, что у других народов поразительно часто встречается похожий сюжет: нарушенный запрет на оглядывание.
Первый пример, думаю, вы без труда вспомните сами: Орфей и Эвридика. Орфею, выводящему жену из подземного царства, также было запрещено смотреть на нее; но причины так же неясны. Понять ситуацию можно двояко: возможно, речь идет о доверии к богам. Орфею обещано, что Эвридика будет следовать за ним; попытка убедиться, что боги не обманули – знак неуважения, а неуважения боги не прощают.
Кажется, именно так сюжет понимал немецкий художник Фейрбах. Его Орфей – фанатик с горящим взглядом, неколебимая вера поддерживает его в пути к свету:
Однако можно предложить и другое толкование: Орфей должен был пройти испытание не столько веры, сколько мужества. Его путь лежал через подземный мир, населенный макабрами и привидениями; они не имеют власти его остановить, но пугать и изгаляться могут. Не подарить им ни единого взгляда – на это способен только герой, владеющий собой полностью. «Глядя лишь вперед, пройди сквозь подземные страхи – и спасешься» — вот какой подвиг должен совершить Орфей.
Иллюстрация – картина француза Коро. Здесь Орфей стремительно ведет жену через туманные долины Аида. Вокруг – тоскливые тени, но собранный взгляд Орфея устремлен вперед:
Итак, испытание веры – или испытание силы духа? Мне кажется, второе. Потому что именно второй вариант явно описан в другом греческом мифе – о Медее и Ясоне.
Помните его? Ясон с аргонавтами прибывает в Колхиду за золотым руном. Царь дает ему задание: укротить огнедышащих быков. А царская дочь – дает инструкции, как правильно намазаться волшебным зельем, дающим неуязвимость. Вот картина прерафаэлита Джона Вотерхауса:
Важная часть ритуала – ночное жертвоприношение Гекате. Вот как оно описано в поэме Аполлония Родосского «Аргонавтика»:
Круглую выроешь яму. Потом в этой вырытой яме
Должно зарезать овцу и, на части ее не рассекши,
В жертву принесть, разложив костер на дне этой ямы.
К дочери единородной Персея, Гекате, взмолившись,
Вылей из чаши ей в честь работу пчелиного улья.
После, помянешь когда и к себе преклонишь ты богиню,
Прочь от костра поскорей уходи. Но вспять обернуться
Шум случайный шагов или лай собачий нежданный
Пусть не заставят тебя, а не то ты всему помешаешь,
Да и к друзьям не вернуться тебе тогда невредимо.
Очевидно, что здесь не идет речь о вере обещаниям Гекаты, ведь никаких обещаний она не дает. Скорее это именно испытание мужества: герой должен сохранить самообладание перед лицом подземных ужасов, которые ему откроются.
Для античного человека герой, которого пустые угрозы демонов не способны столкнуть с выбранного пути, был образом близким и понятным. Но интересно, что спустя почти тысячу лет этот образ мощно ворвался в культуру еще раз, но – преображенный христианским учением.
Вы же помните знаменитую гравюру Дюрера «Рыцарь, смерть и дьявол»? Рыцарь – весь решимость, весь – сосредоточенность. И ни кривляния дьявола, ни угрозы смерти не способны исказить его собранное лицо:
Принято считать, что источником вдохновения для Дюрера мог послужить трактат Эразма Роттердамского «Оружие христианского воина». В котором есть, например, такой пассаж:
Поэтому если ты полностью посвятишь себя изучению Писания, если будешь денно и нощно размышлять о законе Божьем, то не бойся ни дневного, ни ночного страха — ты будешь крепок и готов к любому нападению врага.
Или еще:
Всеми чудищами и призраками, которые сразу тебе встретятся, словно при входе в Аверн, ты должен пренебречь по примеру Вергилиева Энея.
Вообще в этом трактате идея постоянной борьбы со страхами и искушениями присутствует на каждой странице. Триумф христианина – осознанное безразличие: одетый в доспехи веры, он неуязвим для демонов страха и сомнений, он презрительно проходит мимо них; в этом – его победа.
Так не можем ли мы истолковать Лота как прообраз христианского воина, устоявшего перед искушением страхом, а жену его – как пример поражения в этой борьбе?
Ответа у меня нет. Сегодняшняя статья – не исследование, а так, свободное размышление на любопытную тему. Я просто хотел привлечь ваше внимание к очередному библейскому эпизоду, который кажется знакомым и понятным. Ключевое слово – «кажется».
На поверку история жены Лота оказывается не только загадочной, но и подводит нас к обширному вопросу: откуда эти странные совпадения между рассказами столь далеких друг от друга народов?
Об этом феномене в я будущем детском курсе несколько раз буду упоминать. Цель – такая же, как и у сегодняшней статьи: расширить кругозор, дать материал для размышлений, разбудить любознательность.
Ведь первый шаг к знаниям — правильно поставленный вопрос))