Что нам приходит в голову в первую очередь, когда речь заходит о средневековых соборах? Думаю, для многих ответ очевиден: это их загадочные каменные обитатели, гаргульи и химеры, которая оскаливают на нас пасти и недобро смотрят с карнизов соборов в Страсбурге, Париже, Кельне…
Химеры, составленная из самых разных зверей, уродливо деформированные фигуры, кривляющиеся рожи. «Как могли средневековые архитекторы поселить в божий храм этих созданий, природа которых — явно демоническая?» — спросите вы. Меня этот вопрос интересует не меньше, чем вас! На следующей неделе, когда выйдет мини-курс «Как читать готический собор», попытаемся найти на него ответ вместе. А сегодня хочу развеять одно популярное заблуждение.
Заключается оно в том, что именно в эпоху создания готических соборов эта «чудовищная» средневековая скульптура достигла своего расцвета. На самом деле это вовсе не так! Эти страшилища впервые появились в Европе задолго до создания первого готического храма. Более того: чудища, которые населяют романские церкви, зачастую гораздо более изощренные, пугающие и непонятные, чем гаргульи готических соборов.
Поэтому сегодня приглашаю вас проехаться по югу Франции и зайти в несколько малоизвестных церквей, которые скрывают самых самых шокирующих, самых неправдоподобных монстров, каких породила средневековая фантазия. Отправляйтесь вместе со мной, если осмелитесь!
Первая церковь, которую мы посетим — это церковь святого Петра в местечке Aulnay на юге Франции. Небольшое здание, простые каменные стены которого хранят память семи веков. Вокруг — тихо сельское кладбище, солнце и тишина. Настоящая идиллия, не правда ли? Но давайте подойдем поближе…
Нас будет интересовать южный портал. Над входом — три ряда фигур. Со средним все легко: если присмотреться, там изображены двадцать четыре старца апокалипсиса. А вот внешний ряд…
Большая часть изображенных там созданий не имеют названий и не поддаются классификации. Присмотревшись, в одном из них можно узнать русалку. Но большая часть этих тварей – порождение фантазии, которая совершенно свободно комбинировала ноги, туловища и головы самых разных животных. Заняты эти зубастые и злобные страшилища в основном взаимным поеданием: они проглатывают друг друга, бросаются друг на друга, вонзают зубы и когти…
Что имел ввиду средневековый скульптор, украсивший этими страшилищами вход в церковь? В науке существует несколько версий по этому поводу, и их мы подробнее обсудим на следующей неделе. Пока что привлеку ваше внимание к одной детали, которая, возможно, содержит ключ к разгадке. Посмотрите вот на этот фрагмент: существо с телом человека и головой барана молитвенно сложило руки, подобно священнику, а другой гибрид перед ним держат открытую книгу.
Возможно, перед нами — пародия на церковную службу. Точнее, не на саму службу, а на псевдо священника или псевдомонаха, который подался в церковь в поисках теплого местечка, и при этом ни бельмеса не смыслит в священных книгах, написанных по-латыни (критика таких «наростов на теле церкви» часто встречается в средневековой литературе той эпохи). Красивое объяснение, но есть одна беда: оно совершенно не помогает нам понять значения остальных чудовищ, изображенных над церковным входом.
Впрочем, на наше с вами счастье, есть романские церкви с изображениями куда более понятными, но от этого не менее необычными. Переместимся в аббатство Марии Магдалины в местечке Vezelay там же, на юге Франции. Внутри церкви находится тимпан, а на нем, приглядевшись, мы обнаружим изображение… псоглавцев.
Как вы помните, псоглавцы, или киноскефалы, явились из греческой мифологии. Чудовища эти обитали где-то на самых окраинах известного людям мира; согласно одной из легенд, с ними во время своего путешествия встретились аргонавты.
Но согласно античным авторам, не только эти чудовища обитают на окраинах ойкумены. И в аббатстве Марии Магдалины они тоже не одиноки: рядом с ними мы там обнаружим панотиев — людей с огромными ушами, которые им служат вместо зонтиков от солнца.
А рядом с панотиями — еще одна странная сценка: видите, человечек приставил лестницу к лошади, и по ней взбирается в седло? Это, конечно же, пигмей, представитель легендарного малорослого народа, который, согласно античным представлениям, обитал в Египте.
Но что делают в церкви эти фантастические обитатели отдаленных уголков земли? На этот вопрос, как ни странно, ответ есть, причем ответ очень красивый и элегантный. Давайте посмотрим, как в целом выглядит тимпан, частью которого являются эти изображения. Вот он:
Как видите, обитатели самого края мира и здесь изображены по краям. А что в центре? А в центре – Христос, окруженный апостолами, причем от рук Христа исходят как будто лучи. И лучи эти устремляются к склоненном головам апостолов:
Несложно догадаться, что перед нами — изображение Пятидесятницы, или нисхождение Духа Святого. Событие это, согласно библейскому описанию, происходит на 50-й день после воскресения Христа. На его учеников нисходит святой дух в виде языков пламени, после чего они приобретают способность говорить на всех языках. Именно благодаря приобретенным способности они отныне могут отправляться к отдаленным народам, дабы проповедовать, нести им Слово божье.
Таким образом средневековый художник очень красиво выразил вдохновляющую мысль: даже чудовища, обитающие на самой окраине мира, будут просвещены Словом божьим. Ведь ученики Христа, на которых снизошел дух святой, доберутся и до их земель. Каждый имеет шанс на спасение.
Но случаи, когда изображение настолько ясно объясняет сами себя, можно по пальцам пересчитать. Гораздо чаще изображение предлагают нам загадку, а вот ответами делиться не спешит. А бывают совсем коварные ситуации, когда вроде бы смысл скульптуры лежит на поверхности, но на поверку все оказывается не так просто…
Взять, например, собор в Вормсе. На несчастного человека взгромоздился хищный лев, а с другой стороны какого-то беднягу терзает медведь. И лев, и медведь в средневековых текстах однозначно ассоциируется с дьяволом, извечным охотником на душу человеческую. Значит, перед нами – изображение сатаны, в лапы которому попался грешник.
Все хорошо и замечательно, но есть одно маленькое «но»: в средневековых текстах одно и то же животное часто могло иметь прямо противоположный символический смысл! Лев — как раз самый яркий пример. Из-за его кровожадности и свирепости он ассоциировался с сатаной, но благодаря царственной своей мощи часто выступал и олицетворением Христа. В скульптуре лев тоже является в обоих значениях. Вот, например, собор в Бремене:
Лев вцепляется в глотку дракону. Ну а дракон — это всегда сатана. Более того, возле льва лежит на земле разбитый идол. Его смысл поясняет скульптура, находящаяся над этим львом. На фотографии ее не видно, но знайте, что там — скульптура Карла Великого, который во время длительных войн с язычниками-саксами только тем и занимался, что срубал священные дубы, котором поклонялись друиды, и низвергал идолов (ну прямо как наш князь Владимир). Так что в данном случае лев явно символизирует Христа, а дракон, которого он загрызает — дьявола. Как видите, каждый раз, когда вы видите льва на фасаде средневекового храма, имеет смысл дважды задуматься: а каково его значение в данном конкретном случае?
Я могут привести еще множество примеров, но не дело превращать статью в монографию) Главное, что я вам хотел сегодня показать, так это то, что гаргульи, населяющие готические соборы, возникли не из ниоткуда. Они своими корнями уходят в гораздо более древнюю эпоху, во тьму веков. Загадки этих страшилищ до сих пор не разгаданы до конца, но пытаться проникнуть в их тайну, на мой взгляд, — самое увлекательное на свете занятие.