Непонятная деталь в иконе «Рождество Христово»

Недавно моя подписчица Анастасия Клюева прислала интересный вопрос (Анастасия, спасибо!). Вопрос вот какой: а что за непонятный человек беседует с Иосифом в иконе Рождество христово?

Не будучи специалистом в иконописи, дать ответ сразу же я не смог, а вот вопрос меня заинтересовал. Из попытки на него ответить и родилась эта статья. Сразу предупреждаю: ее окончание может вас разочаровать. Но прочитать все равно стоит…

Эта иконографическая деталь действительно возникает в иконах часто. Самый известный пример: «Рождество» Андрея Рублева.

 

 

Встречается он и на византийских фресках.

 

 

А вот у европейских художников, что любопытно, этого мотива вы не найдете.

Человек, беседующий с Иосифом, имеет очень характерный вид: обычно он опирается на клюку и почти всегда одет в странную одежду, как будто из шерсти, а не из ткани.

 

 

В очень похожей одежде изображают Иоанна Крестителя, носившего власяницу из верблюжьего волоса; но это явно не он.

Иногда человека этого сопровождают овечки, как на иконе Рублева.  Но чаще он показан без них.

Чтобы разобраться в этом загадочном персонаже, сначала нужно понять, как вообще художники в средние века изображали Рождество, на какие описания они при этом опирались.

«Странный вопрос! — скажете вы, — На описание из Библии, разумеется.»

Но не все так просто 🙂 Давайте еще раз посмотрим на Рождество Андрея Рублева. Первое, что бросается в глаза: дело происходит в пещере.

 

 

А ведь как описано рождение Христа в евангелии от Луки?

Пошёл также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова, записаться с Мариею, обручённою ему женою, которая была беременна. Когда же они были там, наступило время родить Ей; и родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице.

Итак, подробного описания того места, где появляется на свет Христос, нет, есть только упоминание о яслях. Теоретически они могли, конечно, находиться в пещере, но исходя из логики рассказа, гораздо проще предположить, что ясли эти находились возле той самой гостиницы, в которой не нашлось место Иосифу с Марией.

Далее, на иконе Рублева есть изображение ангела, который приносит благую весть пастухам (справа наверху). Есть и три волхва, которые спешат к маленькому Христу с дарами (наверху слева).

 

 

 

Совмещение нескольких эпизодов истории в одном изображении — прием для средних веков абсолютно нормальный. Но вот дальше начинаются странности…

В правом нижнем углу показаны две женщины, омывающие маленького Христа. В Библии ничего такого нет.

 

 

Нет в Библии и привычных нам осла и вола, согревающих новорожденного Христа своим дыханием. Да-да, мы так привыкли видеть этих симпатичных животных и на картинах, и в многочисленных вертепах, которые появляются перед храмами (особенно католическими) в Рождество. А между тем в библейском тексте они не упоминаются! Проверьте сами, если мне не верите)

Наконец, в левом нижнем углу — печальный Иосиф. О традиции изображать Иосифа именно печальным я уже писал в другой статье, и здесь повторяться не буду. И конечно, тот самый загадочный персонаж.

 

 

Как видите, многие детали на иконе либо не совпадают с библейским рассказом, либо выходят за его пределы. Откуда же все эти подробности взяты художником?

Ответ прост: из апокрифических, то есть не признаваемых официально церковью, евангелий. Существует огромное количество текстов, описывающих жизнь Христа, особенно ту часть его жизни, о которой в Библии не сказано ни слова, то есть от бегства в Египет и до начала служения, до крещения в реке Иордан. Некоторые из этих текстов церковью были однозначно отвергнуты, как недостоверные, а некоторые существовали «на птичьих правах». То есть церковь их каноническими не признавала, но и не боролась с их хождением. И в виде народных легенд и преданий тексты эти, в основном появившиеся в восточных провинциях римской империи во 2-3 веках, продолжали жить и в средневековье, и в эпоху Возрождения. Их много, но нас в основном интересуют три самых известных:

— прото-евангелие от Иакова;

— евангелие от псевдо-Матфея;

— евангелие от Фомы, также известное как «евангелие детства».

Вы удивитесь, но большая часть деталей на иконе Рождества заимствована именно оттуда!

Например, пещера. Вот что о ней сказано в евангелии от Иакова:

И нашел там пещеру, и привел ее, и оставил с ней сыновей своих, и пошел искать повивальную бабку в округе Вифлеема.

А вот вол с ослом явились из евангелия от псевдо-Матфея, где сказано:

На третий день после рождения Господа блаженная Мария вышла из пещеры, и Она вошла в хлев и положила Младенца в ясли, и вол и осел поклонились Ему. Тогда исполнилось то, о чем говорил пророк Исайя: «Вол знает владельца своего, и осел — ясли господина своего».

Заметьте, что текст этот был известен и в Византии, и в Европе: на картинах итальянских художников вол и осел изображаются постоянно. Пример – фреска Гирландайо:

 

 

А что насчет женщин, омывающих младенца? Их упоминают и Иаков, и псевдо-Матфей. Это – две  повитухи, Зелома и Саломея, которых нашел и привел в пещеру к роженице Иосиф. Оба текста рассказывают о них чудесную историю: Зелома немедленно засвидетельствовала, что родившая Христа Мария была и осталась девой. Саломея же усомнилась и попросила разрешения прикоснуться к телу Марии, дабы убедиться в ее девственности. Прикоснувшись же к ней, она тут же была за неверие наказана: рука ее отсохла. Впрочем, затем она просит у младенца прощения, и рука ее исцеляется.

Ну вот мы и разъяснили все детали иконы. Все, кроме нашего загадочного персонажа. «Ну не томи, Алексей! – ерзаете, наверное, вы в нетерпении, — Что про него сказано в апокрифических текстах?»

А ничего про него не сказано.

И в этом проблема: ни в одном из приведенных евангелий мне не удалось найти ничего, что объяснило бы его появление. Правда, в евангелии от Иакова Иосиф произносит такие слова: «И увидел овец, которых гнали, но которые стояли. И пастух поднял руку, чтобы гнать их, но рука осталась поднятой. И посмотрел на течение реки и увидел, что козлы прикасались к воде, но не пили, и все в этот миг остановилось.»

Можно было бы попытаться показать, что перед Иосифом как раз изображен этот застывший пастух. Но объяснение это притянуто за уши. Во-первых, далеко не всегда этот незнакомец сопровождается животными.  Во-вторых, руку он, как правило, не поднимает. В-третьих, его пастушеская должность не может объяснить странного наряда из звериных шкур.

Что делает Алексей, если не может объяснить какую-нибудь загадочную иконографическую деталь? Правильно, он спрашивает у своего друга Юрия Нежинского, что тот думает по этому поводу. Потому что Юрий Нежинский знает все на свете. Ну, почти)

Вот и в этот раз Юрий выдал мне версию. Не свою, правда. Он нашел статью академика Б. В. Сапунова, который предлагает видеть в этом персонаже книжника Анну. О книжнике этом действительно есть упоминание все в том же евангелии от Иакова. Там сказано, что когда стало известно о беременности Марии, книжник Анна явился к Иосифу и укорял его, убеждая, что Мария вовсе не понесла от Духа Святого, а банально нагуляла ребенка на стороне. В принципе, содержание этой беседы могло бы объяснить и печальное настроение, в котором Иосиф пребывает.

Спорить с доктором наук мне, конечно, боязно, но версия Сапунова имеет много слабых мест. Во-первых, если перед нами книжник Анна, то почему он так странно одет? А во-вторых, если версия Сапунова верна, как объяснить, что этот незнакомец появляется сначала на византийских, а затем и православных иконах, но при этом напрочь отсутствует в западноевропейском искусстве? Ведь мы уже показали, что художники западной Европы тоже опирались на текст псевдо-Матфея и Иакова. Почему же они не позаимствовали этот мотив?

«Ну хорошо, — скажете вы, — раз объяснение уважаемого академика тебя не устраивает, что можешь предложить взамен?» А ничего не могу предложить пока. Я же предупреждал, что окончание статьи вас разочарует) Вменяемой версии по поводу этого персонажа у меня, увы, нет. Как говорил герой советской комедии, будем искать.

И все-таки, думаю, статья эта мной написана, а вами прочитана была не зря. Ведь я много раз говорил: самое интересное в научном исследовании — это поиск, процесс. Именно его я вам и хотел в этой статье показать. Пусть пока что ответа на наш вопрос мы не нашли, искать его, надеюсь, вам вместе со мной было интересно.