Перед вами — картина Филиппо Липпи, одного из учителей Боттичелли. Художник этот был изрядным проказником: рассказывают, что его покровитель Козимо Медичи однажды запер живописца в комнате на втором этаже, чтобы тот делом занимался и картины писал, а не шлялся по легкомысленным девицам. Но не таков был Липпи: соорудив себе веревку из простыней, он от искусства сбежал.
Если в самом Филиппо и был этот проказливый дух, то в картинах художника он никоим образом не проявился. Наоборот: работа, о которой сегодня пойдет речь, известна как «Мистическое рождество». Действительно, сочетание золотистого света с тьмой и лесом придают картине ореол загадочности.
Присмотримся к деталям. Их тут много:
Возле лежащего земле маленького Христа мы, приглядевшись, разглядим птичку с красной головкой. Это — щегол. О нем я писал уже много раз, но если вы читаете меня недавно, повторюсь: согласно средневековой легенде, в момент несения креста на Голгофу щегол прилетает к Христу, садится ему на плечо и клювом выдергивает шип из тернового венца. Капля крови Христа падает щеглу наголову, навсегда оставляя след: на голове птички с тех пор — красное пятно. Таким образом, щегол в сцене поклонения младенцу Христу намекает на страшную судьбу, которая ждет того в будущем.
Но щегол — не единственная птица на картине: на заднем плане мы найдем еще и цаплю.
Птица эта охотится на змей, и по причине своей необычной диеты в средние века она прочно ассоциировалась с божественными силами, силами добра. Ведь в образе змеи всегда представляли дьявола, сатану. Значит, рассуждали люди того времени, вечная борьба и неизбежная победа цапли над змеей как бы отражает на нашем уровне реальности борьбу добра со злом и торжеству Бога над дьяволом. Цаплю, убивающую змею, вы можете увидеть, например, в одной из картин Беллини (на заднем плане, слева).
Теперь перейдем к предметам неодушевленным: слева от младенца — пень, а в него воткнут топор. Назначение топора двойное. С одной стороны, его художник использовал как место для подписи. Золотыми буквами выведено: Fra Filippo P(inxit), то есть «брат Филипп нарисовал».
В то же время, топор этот представляет собой визуализацию слов Иоанна Крестителя:
«Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь.»
Кстати, на православных иконах эту секиру тоже часто можно встретить:
Сам Иоанн Креститель на картине тоже присутствует: его ноги видны над топором. А вот он целиком:
Узнать Иоанна можно по одежде из верблюжьей шерсти, кресту в руке и надписи на свитке, привязанном к кресту: «Се есть агнец Божий» — слова, сказанные Иоанном про Христа. Правда, приглядевшись к этому самому свитку, мы понимаем, что с языками у Филиппо было не особо. Ведь по латыни фраза звучит так: Ecce agnus Dei. На картине же слово Ecce повторяется два раза, а слово agnus написано с лишней буквой s.
Что тут скажешь? Больше нужно было за книжками сидеть, меньше по девицам шляться…
Теперь поднимем глаза еще выше – и обнаружим монаха:
С ним все интересно и непросто) Но видимо, он напоминает о заказчице картины. Предполагают, что эта картина могла быть заказана Лукреций Торнабуони, женой Пьеро Подагрика и матерью Лоренцо Великолепного. В таком случае монах — это, скорее всего, святой Ромуальд, основатель монашеского ордена камальдулов. Известно, что Лукреция имела покаянную келью в монастыре ордена (хотя монахиней, естественно, не была). Также известно, что для этой кельи фра Филиппо написал картину, впрочем, не сохранившуюся.
Кстати, еще один очень интересный момент. Видите, на картине изображены срубленные деревья справа? С одной стороны, они могут намекать на образа жизни монахов ордена, потому что те регулярно занимались чисткой леса. С другой стороны, известно, что в это время архиепископом во Флоренции был Антонин, впоследствии канонизированный. Для сестры Лукреция Торнабуони он написал философский трактат о добродетельной жизни, в котором советует человеку возделывать свою душу, как некий сад, и расчищать ее от сорняков, и ухаживать за ней. Так что возможно, образ срубленных и аккуратно сложенных деревьев восходит еще и к этому трактату. Вот такое хитросплетение смыслов)
Ну вот, вроде со всем разобрались. Можно заканчивать…
«Подожди, Алексей! – воскликните вы, — Но ведь мы привыкли видеть сцену рождества совсем не такой! Там должны быть ясли, пещера, должны быть вол и осел, согревающие младенца своим дыханием. А здесь ничего этого нет! Здесь лес. И потом: бог отец в небе над младенцем, и святой дух в виде голубя, нисходящей на Христа. Ведь все это обычно появляется в сцене крещения Иисуса, а вовсе не его рождения!»
Да, вы абсолютно правы. Традиционно сцену рождества изображали именно так: Мария отдыхает, вол и осел согревают младенца дыханием. Так пишет, например, Джотто:
Но в начале 14-го века в Европе получает распространение новый тип рождества. Такой, как на картине Филиппо. Еще этот тип называют «Поклонение младенцу Христу», потому что Мария, иногда одна, иногда вместе с Иосифом, стоит перед сыном на коленях в молитвенной позе. И связывают распространение этого нового типа с трудами Бригитты Шведской.
Это святая, жившая в начале начале 14-го века, как это явствует из ее имени, в Швеции. Она имела многочисленные введения, которые не ленилась описывать. В итоге набралось пять томов мистических текстов. Тексты эти впоследствии будет иллюстрировать Дюрер, а сама Бригитта сначала была канонизирована, а в 1999 году и вовсе объявлена небесной покровительницей Европы.
Так вот, в одном из своих видений Бригитта как раз описывает сцену, очень похожую на то, что на картине. Тьма, светоносный младенец на земле, бог отец и святой дух в виде голубя, молитвенно склонившаяся Мария — все в этом видении есть. Есть даже живые детали: Бригитта уточняет, например, что дева Мария была блондинкой.
А теперь представьте себе, насколько интегрированной была Европа уже 600 лет назад! Казалось бы, где Швеция, где Италия? Ан нет, труды святой из холодной северной страны дошли до благословенных итальянских земель и повлияли, как видите, на тамошних художников.
Ну вот, теперь точно все…
Видите, сколько всего интересного можно рассмотреть в одной картине, если знаешь, куда смотреть? Так разглядывать живопись намного интереснее, правда? Мне — точно интереснее) И я хочу, чтобы вы получали от общения с искусством такое же интеллектуальное удовольствие, поэтому и стараюсь своими наблюдениями с вами делиться.
Надеюсь, читать вам было так же интересно, как мне — писать. Если получили от статьи удовольствие, можете черкнуть мне в ответ пару слов благодарности. Алексею будет приятно)