Ядовитая, утонченно язвительная картина…

Вращаться в придворных кругах – доля и незавидная, и тяжелая. Там требуются особые мастерство и выдержка; там нужно унижаться и унижать, не снимая галантной маски.

Лично я бы не справился. Искусством хвалить окружающих, да так, чтобы в ответ не улыбались презрительно, я пока не владею.

Я вот искусством оскорблять окружающих, да так, чтобы в ответ только и могли, что улыбаться бессильно… этим искусством я тоже пока не владею.

Зато знаю, кто владеет. Художник Энтони ван Дейк, разумеется.

И сегодняшняя картина – лучшее тому доказательство.

 

 

Казалось бы, где здесь скрытое жало? Сюжет современникам был хорошо знаком: великодушие Сципиона. Во время Второй Пунической войны римский полководец Сципион Африканский проявил милосердие к пленной невесте испанского вождя, возвратив её жениху, да еще и с приданым. Что тут скажешь: Рим – широкая душа)

История считалась поучительной: Сципион – образец рыцарского благородства и уважения к противнику. За его историю брались многие; вот, например, вариант Николя Пуссена:

 

 

Конечно, трактовка ван Дейка – куда более динамичная. Тут и зарница как бы тлеющего плаща, и золотистый каскад платья, и нервический танец четырех рук в центре полотна… Школа Рубенса сказалась, сразу видно. Хотя работал над историей Сципиона ван Дейк уже как вполне самостоятельный художник, вышедший из-под опеки ментора. Причем вышедший в буквальном смысле: получив в 1620 году приглашение от Томаса Говарда, графа Арундела, приехать в Англию, ван Дейк тут же его принял – и отправился искать счастья по ту сторону Ла Манша.

И счастье ему улыбалось! Портрет графу понравился:

 

 

Так уж исторически сложилось, что своих лучших портретистов Британия импортировала. За сто лет до ван Дейка другой европеец, Ганс Гольбейн, поражал английских аристократов выверенностью, дотошной сделанностью своих картин. Ван Дейк зашел с других козырей: в его работе, наоборот, есть точно рассчитанная небрежность, быстрая работа кистью, романтичная красочная дымка, как бы наброшенная на сцену. И – влажная поволока в глазах графа…

Манера понравилась. Свежо, эффектно. И ван Дейк задержится в Англии еще на год, выполняя новые и новые заказы. Среди них – великодушие Сципиона.

Владельцем картины оказался вот этот холеный юноша (изображенный Рубенсом, кстати):

 

 

Джордж Вильерс, первый герцог Бэкингем, как раз в 1620 году заключил брак с Кэтрин Мэннерс, девятнадцатой баронессой до Рос. Картина в качестве свадебного подарка была вполне уместна: ведь в истории Сципиона речь шла как раз о счастливом воссоединении жениха и невесты.

И да, для полноты картины нужно упомянуть о полнивших Лондон слухах: мол, для леди Кэтрин герцог Бэкингем является мужем лишь номинально; а вот при короле Якове I он эту роль исполняет вполне реальным образом, чем и объясняется благосклонность к нему монарха… Но мы в эти материи углубляться не будем. Тем более что взаимоотношения графа и короля, если таковые и были, в картине никак не отражены.

Зато отражены отношения графа с другим человеком…

Тут нужно сделать маленькое отступление. Знаете, чем мне особенно нравится работа над лекциями о барокко (а лекции эти уже монтируются потихоньку, чтобы в конце апреля вы их уже могли начать слушать)? А тем нравится, что о людях того времени мы знаем очень много. Сохранились дневники, письма, даже записные книжки! А это значит, что у исследователей гораздо больше шансов уловить тонкий намек в какой-нибудь картине. Чтобы понять отсылку к жизненным обстоятельствам или подтрунивание над привычками изображенного, нужно знать о его жизни в подробностях. О средневековых персонажах мы очень редко имеем такие данные; о людях эпохи Возрождения – чаще; о деятелях барочной эпохи – почти всегда. А значит, искусство этой эпохи для нас ставится невероятно насыщенным: тут вам и интриги, и взаимные насмешки, и непристойные намеки, зашифрованные в полотнах…

Опять же, картина ван Дейка – отличный пример. Посмотрите на полотно еще раз: видите, Сципион сидит на обломке античного храма?

 

 

Долгое время считалось, что это – просто отсылка к сюжету: ведь Сципион проявил свое великодушие после взятия Нового Карфагена, что в Испании. На разрушение города обломок и намекает; все логично.

Однако в 1972 году была сделана находка, пролившая на картину совершенно неожиданный свет…

Вам случалось когда-нибудь переезжать с квартиры на квартиру? Если да, то вы сами знаете, какой это мистический опыт. Переезд – вне естественных законов. Вещи, которые отлично умещались в однокомнатной квартире, после переезда таинственным образом могут заполонить три комнаты! А в коридоре будут плакать растерянные Ломоносов и Лавуазье…

А еще при переездах что-нибудь обязательно теряется. Это – как сакральная жертва грузовым богам. Казалось бы: квартира стоит уже пустая. Ну как можно что-то оставить? Так нет же, если не в квартире затеряется, то из Газели выпадет по пути…

Был и жизни графа Томаса Говарда (того самого, который пригласил ван Дейка в Англию) переезд. И я вам так скажу: не стоит завидовать богатым и знаменитым. Потому что если для нас с вами перевезти торшер и два фикуса – уже проблема, то каково же было графу, владевшему огромной коллекцией античной скульптуры?

Коллекция эта так и называется: Arundel marbles. В ней – два десятка полноценных скульптур, ну и еще обломки по-мелочи.

 

 

И вот как раз один из этих обломков то ли при жизни графа, то ли при его сыне потерялся! Потерялся в саду графского особняка в Лондоне. А в 1972 году был благополучно раскопан.

После чего стало ясно: обломок, на котором восседает Сципион – как раз из коллекции графа Томаса Говарда. Отсюда – логичное заключение: картина была графом заказана ван Дейку в качестве свадебного подарка своему другу.

Только вот другу ли? Не будем слишком углубляться в хитросплетения придворной политики четырехсотлетней давности. Достаточно сказать, что друзьями граф Арундел и герцог Бэкингем не были. Наоборот, были вечными соперниками. Что не мешало им, разумеется, обмениваться подарками: ведь при королевских дворах искренняя ненависть и притворная галантность ходят под ручку.

И теперь подтекст картины тоже звучит совсем по-новому! Граф Томас – это щедрый Сципион, а герцог Бэкингем – это жених, которому по воле Сципиона возвращают невесту (кстати, в оригинальной истории жениха звали Аллуцием).

Сципион – снисходителен, как могут это себе позволить только победители. А Аллуций – униженно принимает его барскую милость. Согласитесь, такое распределение ролей – прямое оскорбление!

И в то же время картина – абсолютно невинна! Если подойти к делу формально, то что мы имеем? Роскошный свадебный подарок. Картина, заказанная талантливому художнику на уместный сюжет. Вам видится здесь двойное дно, ядовитый намек? О, что вы, вам просто показалось!

И если адресат подарка проявит неудовольствие, то смешным и жалким в глазах общества окажется именно он! Кто же обижается на подарки?

Вот и выходит: картина эта – оскорбительна. Но само оскорбление сформулировано так, что ответить на него – невозможно. Даже показать себя задетым нельзя! Только и остается, что с галантной улыбкой принять подарок – и оставить на годы в своей галерее…

Мы не знаем, кто был автором хитрого плана: сам ли ван Дейк, или его заказчик. Скорее – второе. Но в любом случае, молодой художник исполнил коварный замысел мастерки. И это не может не восхищать!

P.S.: напоследок давайте проведем небольшой опрос. Эта статья – уже третий мой материал о ван Дейке. В одном из предыдущих видео я говорил, что художник этот особой любовью у наших людей не пользуется: мне часто приходилось слышать, что его блеск – внешний и напускной, что его виртуозность бездушна, и картины не греют.

Ваше мнение?