И дама эта, надо вам сказать, возникает иногда в самых неожиданных местах…
Вот она, например, например, на картине итальянца Андреа Мантенья:
Да нет, не на троне. На троне, ясное дело, Мария, о речь не о ней.
И не в правом нижнем углу. Там приютилась Елизавета, мать Иоанна Крестителя. А рядом – и сам Иоанн, как обычно, с крестом в руках, а на кресте хоругвь с цитатой из его же проповеди: «Ecce agnus Dei» — «Се есть агнец Божий»
А где же тогда наша героиня?
А на подножии трона. Присмотритесь: это же Ева!
И изображена она там не случайно. Помните, в одной из предыдущих статей мы говорили о средневековой богословской концепции, согласно которой некоторые события из ветхого завета могут прообразовывать события новозаветные? А ветхозаветные персонажи могут служить параллелями, или типами, как это тогда называлось, персонажей из Нового Завета?
Ева, изображенная в основании трона Богоматери, как раз эту логику и иллюстрирует. Причем делает это неочевидным, и оттого только более изящным, образом.
С одной стороны, считать Еву прообразом Богоматери есть все основания. Ева – общая матерь человечества; через нее все мы получили жизнь. Мария, приведшая в мир Спасителя – вторая наша общая мать; через нее все люди получили шанс на жизнь вечную.
Но Мария не только подобна Еве – она ей еще и противоположна. Ева поддается искушению змея, срывает запретный плод и дает его Адаму. Этим она приводит в мир грех и смерть. Мария же дает жизнь Христу, который смывает грех и побеждает смерть.
Ева несет погибель, Мария дарит жизнь. Ева начинает эпоху страданий человеческих, Мария – завершает.
Выходит, что Мария – это одновременно и Новая Ева, и Ева наоборот. Двойная логика, две символические параллели, которые должны бы друг другу противоречить, но вместо друг друга дополняют. Красиво, правда?
И это – не голословные рассуждения. Параллель между Евой и Марией встречается в искусстве постоянно. Вот, например, один из порталов собора в Амьене:
В центре – скульптура, представляющая Богоматерь, а в основании – вновь сцена грехопадения:
Но надо вам сказать, что это – не единственная символическая параллель в иконографии Евы. Есть и еще одна, для Евы довольно обидная. Смотрите: вот грехопадение и изгнание из рая в Сикстинской капелле. Микеланджело изобразил змея с человеческим туловищем, руками и головой! Причем туловище – явно женское:
Случай это совсем не уникальный, хотя чаще художники писали у змея только женскую голову. И голова эта подозрительно похожа на голову самой Евы! Как здесь, например:
Иногда, чтобы подчеркнуть сходство, художник заставляет Еву смотреть змею прямо в лицо – и выходит, что она как будто смотрится в зеркало:
Появление такой иконографии, по-хорошему, должно быть темой для большого исследования. Но в общем понятно следующее: традиция делать из змея альтер-эго Евы возникла в позднем средневековье. А именно эта эпоха отличилась самым ярым женоненавистничеством. Нет, предостережения по поводу женских чар, манящих на кривую дорожку, в назидательной литературе встречались всегда. Но именно в позднем средневековье тенденция эта достигла апогея. «Женщина – сосуд греха, сеть для уловления душ, орудие дьявола» — эти идеи особенно «заходили» в то время.
Вообще отмечу, что странным образом закат средневековья и переход в Новое время, время стремительного развития науки, совпал с расцветом всяческого мракобесия. Разгул инквизиции – начало шестнадцатого века; массовые гонения против евреев – тогда же. Удивительно, но люди, планировавшие первое кругосветное путешествие, и люди, отправлявшие ведьм на костер, были современниками.
И вот, видимо, как отражение этих настроений возникает в иконографии женоголовая змея. Художники таким образом большую часть вины в грехопадении возлагают на Еву: мол, они со змеем – два сапога пара, даже внешне похожи. Да, змей – обманщик и искуситель; но не будь Ева изначально склонна к греху, она бы обману не поддалась. Ответственность предложившего и принявшей предложение – равная; а Адам, выходит, почти и ни при чем.
Даже через экран чувствую, как вы закипаете от возмущения. Поэтому постараюсь покороче, пока пар не пошел, рассказать вам о ящерице, обещанной в самом начале.
Обитает она в картине Хуго ван дер Гуса, великого фламандского художника 15-го века:
Создание это – уникальное; аналогов мне не попадалось. Трудно объяснить ее появление, но версия у меня есть.
Кстати, о ней я буду рассказывать в одной из лекций будущего курса «Ветхозаветные сюжеты в живописи для детей». Ведь одна из целей курса – развить у слушателей внимательность и сообразительность, умение вдумчиво читать текст и соотносить его с картиной. И ящерица дает нам отличную возможность в этом потренироваться.
Вспомним, как Бог поступает со змеем после грехопадения:
И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей; и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту. (Быт.3:14-15)
Вспомним также, что средневековая экзегетика (то есть дисциплина, занимающаяся толкованием священных текстов) исходила из того, что в Библии нет ничего случайного. Каждое слово в ней стоит на своем месте и имеет определенный смысл.
Задумается теперь: какой вывод сделал бы средневековый истолкователь из фразы «ты будешь ходить на чреве твоем»?
Разумеется, что до этого змей на чреве своем не ходил! Он становится пресмыкающимся в наказание. Библейские рассказ в этом смысле напоминает многочисленные мифы о том, как разные животные обретают свою нынешнюю форму (кстати, сказка Киплинга «Откуда у слоненка хобот» является литературной обработкой подобных легенд).
А как изобразить тот факт, что в момент искушения змей еще не ползал на брюхе? Ясное дело, написать ему ноги! Так и превратился у Гуса змей в ящерицу.
Ну вот, видите, сколько интересных подробностей мы узнали про старую нашу знакомую, Еву, за десять минут? И это я, скажу вам по секрету, примерно треть одной из лекций будущего детского курса перевел в статью. А лекций всего там будет больше двадцати!
Эх, скорее бы он вышел уже…